Почтенные прихожане, сегодня, 1 декабря 2005 года по местному летоисчислению, в 18.00 по московскому времени начинается первый лунный день нового лунного месяца.
День, когда луна начинает новый круг, новая лунная волна рождается в пространстве и захватывает все на нашей планете. Человек и вся его деятельность, как особо утонченные энергетические формирования, испытывают на себе ее влияние очень остро. 
Когда волна только нарождается, она еще не имеет той разрушительной силы, которая проявляется  в ее апогее, она еще очень податлива и даже ласкова. Именно поэтому в это время можно позаботиться о том, чтобы при вхождении в пик своей силы лунное влияние шло вам не во вред, а на пользу.
Первый день лунного цикла – это  день планирования событий, которые желательно завершить в течение данного лунного месяца. Очень полезно помечтать, причем как можно подробнее. Если составить какие-то подробные планы своей деятельности на ближайший месяц, то лунные силы будут, скорее всего, помогать их исполнению. Но это вовсе не значит, что в первый день луны  нужно торопится начать како либо новое дело, отнюдь. Этого как раз  нужно всячески избегать. Всякий процесс только тогда имеет позитивные результаты, когда он четко выдержан ритмически, и у всякого этапа своя пора. Если мы посеем даже самый качественный росток и тут же начнем его тянуть вверх, пытаясь подогнать его рост, мы погубим растение. То же самое и с событиями. Первый день – день планирования, но не день начала дел, для начала есть свое время. В этот день необходимо сосредоточится исключительно на планах, причем как можно более детальных и реалистичных. Хотя не советую и очень стеснятся. Постарайтесь подробно оценить свои возможности и запланировать события, рассчитанные на полную реализацию этих возможностей.
У всякого явления есть обратная сторона. Если вы в этот день не сможете воздержаться от негативных  мыслей, предположений, страхов и неуверенности в себе, то очень велика вероятность, что вся эта зловредная информация реализуется в конкретных событиях вашей жизни в ближайшие 30 дней. И еще, "Слово не воробей, вылетит – не  поймаешь " – эта поговорка про первый лунный день, поэтому искренний совет: осторожнее со словами в начале нового лунного цикла.

Этому дню соответствует руна ФЕХУ. Не простая руна, руна выбора, руна определенности.

Для тех, кому не чужда эта традиция, откроется занавес пространства – дабы имеющий уши мог услышать.

…Свет в конце тоннеля все еще радовал. Он даже манил. Но уже  не отрывал от опоры и не увлекал вдаль. Это было уже множество раз. И всякий раз, тут в просторной горе Вальхалле, появлялось, что либо, новое. Вон – всюду, куда не направится взор – изобилие. Изобилие, как подтверждение его возможностей. Валькирии и воины, менестрели и маги ежедневно и ежечасно славят своим искусством его – одноглазого авантюриста. Любопытного, неистового, любвеобильного, изобретательного, всемогущего, усталого, скучающего. Имеющего все, и не владеющего не чем. Не на чем не может задержаться его взгляд, не устремившись тут же к чему-то, столь же близкому и дорогому. Единого желания достаточно ему для обладания чем бы то ни было. Но как возжелать это, если вон то не хуже и столь же близко, столь же овеяно воспоминаниями.
Кто бы знал, как смертельно устал этот предвечный взгляд, словно Слейпнир восьминогий, носящийся в поисках единой отрады. Как истомилось сердце по обладанию. Как жаждет оно прикипеть к чему либо, срастись, обезуметь от единственности, уникальности, неповторимости. И на волне той страсти вновь обрести силы для безумств, стремлений, свершений.
Но ведь все, все, чего касается взор – единственно, неповторимо, уникально. Ибо сотворил это он – Один – единственный и неповторимый.

– Единственный, неповторимый – горячим шёпотом дохнуло на него пространство. Ее шепотом.

Шепот проступил влажными, трепещущими губами  и полыхнул взглядом, вобравшим в себя весь жар Муспеля. И из сердца той вспышки явилось лоно. Зовущее, влекущее, втягивающее, словно вихрь, безумный вихрь зейта, с которого все когда-то началось.

Бездна восторга проникновения в тайну света пульсировала в глазах юного скальда, одевая очевидную мощь ФРЕЙРА в блистательный наряд силы. Силы священных рун.
– Крепко запоминай, малыш, ФЕХУ дает луна в первый свой день. Этот день – лампа луны, светильник, собирающий из тьмы возможностей реальный объем конкретности. Солнце дает ФЕХУ в сезон ВЛЕЧЕНИЕ, на самом стыке его с ЛУНАСОЛОМ в те пятнадцать восходов, что начинаются с последней декадой среднего месяца лета. И всякий день от первого до второго часа по полудни, удерживая пульс в центре головы, можешь запастись этой силой. Еще восемь рун связанны с нею в узел. Руна СОВЕЛУ питает ФЕХУ, как огонь питает почву золой и пеплом. Очищенный светород  необходим для достижения концентрации, без которой не мыслимо обладание. Руна ТЮР питается ФЕХУ, как всякое стремление питается концентрацией. Устремленность, обеспечивающая управление, без которого бессмысленно обладание. Руна Слейпнира ЕХВАС должна удалится под натиском ФЕХУ, ибо, не прекратив перемещения, не достичь достаточной концентрации. И не устоять перед натиском изобилия БЕРКАНА. Не преодолеть жесткости выбора ОД, не подавив силы потребностей НУД. И тут телесный огонь УР, вспыхнув от жара СОВЕЛУ, оживит жесткость ствола ИСА – символа предельной концентрации материи.
Солнечный ФЕХУ освящает период концентрации на главном деле текущего года.
Лунный ФЕХУ освящает детальное планирование главного дела текущего месяца.
Земной ФЕХУ освящает концентрацию на главном деле текущего дня и способствует накоплению этой силы в своем теле.
Однако помни – всякий час и всякую минуту сила ФЕХУ растворена в пространстве, даже в те периоды, когда она поглощена силой другой руны, вошедшей в свой пик, ее, при особой надобности, можно извлечь из пространства своей волей, опираясь на ее связи. Там и тогда, где и когда тебе понадобится воспользоваться силой ФЕХУ, в первую очередь определись с силами БЕРКАНА и ЕХВАС.
ЕХВАС – сила восьминогого Слейпнира, непрерывно перемещающаяся к лучшему. Но помни, там, где необходимо совершить выбор и сконцентрироваться на конкретном, лучшее – враг хорошего. ЕХВАС в тебе – это ум. Он непрерывно перемещается от предмета к предмету, от явления к явлению, от мысли к мысли. Потому первое что стоит тебе сделать – остановить свой ум, его неутомимое скольжение по миру. Именно из ЕХВАС - остановленной и возникает ФЕХУ. Как только скакун твоего ума встанет на каком-либо предмете, он тут же обращается в ФЕХУ.
Я знаю, что ФЕХУ часто необходим именно для того, что бы определиться со своими желаниями. Потому ЕХВАС  нужно останавливать не вдруг, а ведя его постоянно сужающимися кругами. На каждом следующем круге его скорость должна становится все меньше. Когда же круг предельно сужен, необходимо прибегнуть к помощи силы СОВЕЛУ.
Второе, что нужно сделать – это, предельно сузив круг внимания, настроиться на пульсацию своего светородного кокона и  позволить притянуть твой ЕХВАС тому из объектов, чей светород наиболее сроднится с твоим собственным.
Часто внутри тебя действует сила, мешающая сделать выбор. Эта сила возникает из того наследства, которое получено от прошлого опыта. Она очень велика, поскольку именно на ней держится вся твоя сознательная деятельность, без нее ты не смог бы совершить даже самого примитивного действия. Но ее обратной стороной является большое количество связей, которыми опыт связан с уже достигнутым. Эти-то связи и мешают новому выбору.
Потому трете, что необходимо сделать, это отключиться в уме своём от всяческих связей твоего опыта с уже достигнутым.
Когда ты, таким образом, подготовите условия к разворачиванию силы ФЕХУ, снова перемести внимание на СОВЕЛУ и то, как под ее воздействием в организме активизируется сила УР. Пульсируя в макушке, она все тело пронизывает животворной мощью, обращая его храм духа.
Укрепленная мощью УР, ФЕХУ начинает питать силу ИСА, и тут следует сосредоточится на пульсации в копчике этой руны, приводящей позвоночник в состояние могучего  ствола.
Одновременная пульсация в макушке и в копчике, когда мощь, исходя из огненного источника, внедряется в плоть и направляется вверх, что бы куполом силы развернутся от макушки по всему телу, порождает мощный потенциал, достаточный для возникновения стремления, согласного с направленностью излучения светорода.
Это стремление не только поможет возобладать избранным объектом, но, что значительно важнее, верно управлять им. Стадия управления наступает тут же, после полной реализации силы ФЕХУ. В противном случае ФЕХУ теряет свою силу, и отмена твоего обладания объектом лишь дело времени. Если ФЕХУ не превращается в ТЮР, она исчезает, растворенная звездным молоком, бесконечно истекающим из БЕРКАНА.

Грудь жрицы была роскошна. Идеальной формы, нежная и упругая одновременно, пластичная, жемчужно-лучистая округлость венчалась смущенно-трепетной напряженностью соска, из которого все сочилось и сочилось священное молоко.
Молоко, которым жрицы ванов питают жаждущих, особое. Не случайно асы, лишь после союза с ваннами обрели свое величие. Совершенные тела, освященные чистейшим светородом неимоверной древности, дают на просто питательную жидкость, они дарят, буквально жидкий свет, со всей его бездонной памятью и бескрайней силой. Пьющий  такое молоком не нуждается в другом питании. Сила из него хлещет через край, оборачиваясь резвым скакуном, несущим дух питомца в захватывающий вояж по мирам и пространствам.
И все же однажды светород питомца созревает, и каждая следующая капля священного молока вызывает в нем вихрь стремления вглубь жрицы. Но она не отличает питомца от другого, такого же. Она рада всем и любит их всех, как рада цветам и птицам, мотылькам и стрекозам. Они все для нее на одно лицо, все достойны любви, сострадания, питания… Вихрь же, прочно отделяющий ее от всех остальных, в первую очередь, извлечет ее из жриц. И тогда это совсем другая история, не имеющая отношения к нему, кормящемуся молоком жрицы. А потому, ни одной капли больше не может принять тело с созревшим светородом, без возможности вихря. Он, юный скальд, отпадает от этой прекрасной, совершенной, восхитительной, но не предназначенной ему лично, груди и окидывает взглядом цветочную поляну священной дубравы ванов. Всюду на ней ласковый свет, прозрачным медом обтекает совершенные формы плеч, талий, спелых ягодиц и по-птичьи  легких рук, и по ланьи легких ног… И шальной Слейпнир взгляда носится от прекрасной к прекрасной, переполняя юношу восхищением и отчаяньем. Ни одна из этих красот не вьется с ним в танце вихря. В Ванахейме это не принято. Тем более Эльфхейм всегда рядом. Он везде рядом, этот вездесущий эфир. Но войти туда можно, лишь отразившись в ком-то и кого-то отразив.
Скакун взгляда начал сужать круги, оставляя за их пределами вначале всех красавиц, занятых впоспитанием таких же, каким он был сам лишь мгновенья ранее; затем тех, чье свечение уже вливалось в другое, такое же, обретая пластику вихря. Затем тех, чей взгляд уже звенел под касаниями другого взгляда. И, наконец, когда в кругу остались лишь те, кто миловался блеском росы на цветах, да легким лётом жизни, он вдруг ощутил …
Могучий взмах крыльев Муспеля, окрасил небо глубинным гулом, от которого завибрировал его собственный кокон, как и все коконы под этим небом. И вот в этом гуле послышался малиновый звон. Пронзающий пространство и подступающий к сердцу «какой-то нестерпимою трелью». И горячий скакун взгляда встал как вкопанный, не в силах сдвинуться, очарованный источником этого звука. Словно все,  какие только были в организме, связи отдали свою силу тому магнетизму, который повлек его к той, чей взгляд вибрировал в точности также, как и его собственный, порождая эту волшебную трель.
Они стояли как две птицы, замершие перед полётом, сплетая из своих взглядов дивный, загадочный узор, который затем с азартом станут разгадывать их тела. И неуклюжий великан, с увлеченностью ребенка, выстраивал вокруг них башню – стройный дом для рожденной ими радуги. Выстраивал, как и все дети,  из всего, что попадалось под руки и притягивалось к этой радуге их обоюдными симпатиями.
И от этого все сильнее разгоралось сияние куполов их жизненной силы УР, и все звонче вытягивались сквозь их тела силы ИСА, порождая непреодолимое стремление, способное управлять ими, выводя из зазеркалья  возможностей в мир творений.

В  зеркале, где тонкой графикой очерчивались следы, только что отыгравших в нем, картин и уверенно проступило  вдруг лицо, и это был - Михал Михалычем Жванцкий. Он, непривычно грустно, поведал:
– После того, как не понял сложного и не осуществил, начинаешь понимать простые вещи.
Что спать на воздухе лучше.
Что жить среди зелени лучше.
Что надо поднять упавшего.
Что надо пустить в дом переночевать.
Что надо угостить каждого, кто вошел.
Что надо принести, если просят.
Что надо заплатить первым.
Что надо не раздражаться на раздражение.

Землю надо любить.
Воду надо любить.
Чистый воздух надо любить.
Детей надо хотеть.
Бросить все лишне.
Выбросить хлам.
Остаться с одной женщиной

Смеяться, если смешно. Громко
Плакать, если больно. Тихо.
Оскорбить может только плохой человек. Хорошей уйдет от твоей обиды.

Надо восстановить свой род и посмотреть, кто том был, что бы понять откуда…

Лейтенант, Рини, Ай,  Мира, Дракон наконец!
Чего отмалчиваетесь? Высказались бы что ли по поводу календаря. Длинно же пишу. Как вам? А то может чего поправить, поменять?
Жду ответа в заалтарье.

Странник.
Нет слов. У меня дыхание от зависти к мастерству перехватывает.
Вот я подумывала было ввести бытовые советы по лунным дням, но...
Не смею.

4.12,2005. 11ч.23мин.
Четвертый лунный день.
По внешнему контуру лунной силы – день потока, как закрепленной определенности
По внутреннему контуру лунной силы – день определения портала потока.
В звездном потоке доминирует влияние созвездия Стрельца (независимость, титаничность, инициативность, социальность, тщеславие, учительство).

Буйный поток третьего лунного дня переходит в фазу созидательного течения.
Это день информации. Издревле люди заметили, что луна открывает доступ к сакральным информационным потокам. Однако очень не многие понимают, что информация, или как ее принято называть – знание, не такая уж безобидная вещь. Каждое знание должно быть своевременным и адекватным тому уровню развития, на котором находится носитель этого знания. Сегодня стало модным массовое раскрытие знаний, на протяжении многих тысячелетий  находившихся под строгим покровом тайны. В какой-то момент люди решили, что этот покров – признак жадности и властолюбия тех, кто владел этим знанием, а ведь на самом деле, это акт милосердия с их стороны, поскольку не вовремя полученная информация действует не хуже яда, она производит колоссальные разрушения в психике человека и в конечном итоге фатально сказывается на всей его жизни. Далеко не все еще понимают, что знание дается человеку только для того, что бы его использовать, да к тому же использовать его во благо. Информация, знание – это сложно организованные колебательные структуры, если мы не умеем с ними адекватно сосуществовать, их колебания начинают вступать в диссонанс с колебаниями нашего организма и это приводит к плачевным результатам.
В этот день всякая своевременная информация станет познанием добра, а всякая преждевременная – познанием зла. В этот день обычно человек узнает и очень хорошее и очень плохое. Мудрые люди определяют по тому плохому, что с ними произошло в этот день те направления, в которых необходимо им совершенствоваться.
В этот день полезно размышлять над своими корнями, кровными и духовными, интересоваться своей личной историей и историей своего рода. Очень полезно в этот день попеть, подекламировать стихи, почитать вслух молитвы, попрактиковать другие формы вербальной духовной деятельности.
Стоит обратить особое внимание на область горла и шейный отдел позвоночника, в этот день они особенно уязвимы.

Солнечный поток все еще в фазе, которой соответствует руна ХАГАЛ.
Лунный поток в фазе, описываемой сразу двумя рунами – АС и РЕЙД.
Для тех, кому не чужда руническая традиция,  дальнейший текст. Имеющий уши, да услышит.

- Что ты орёшь, что ты орёшь?! Кругом же люди спят – голосом Карлсона-Леванова поинтересовался Локи.

Я открыл глаза и с облегчением понял, что никаких драконьих зеркал больше нет.

- А-а-а-у-у-ы-ы-ы – выразил я поток обуревающих меня чувств
- Не, ну так кто ж спорит – не стал противоречить собеседник
- Э-э-э-э-э-ну-у-у-удкво-о-ощкцм – продолжил я свою мысль
- Очень тонко подмечено – похвалил меня опытный оратор
- Блин! – резюмировал я
- А вот это грубо – по-отечески предупредил Локи – Добрее нужно быть, терпимее, Энгельс говорил: «Стандарт мышления – главный тормоз развития».
- Ну не ужели я, вот так, почему… - пытался я сформулировать свои сомнения, когда за стеной громовым басом соседа озвучился  хит сезона: «Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная, ты не накрашенная страшная и накрашенная» - У-у-у-у-у – отозвался я на эту реплику и рухнул.

Я рухнул на поляну у Великого Драва и негодяй Локи окатил меня с головы до ног студеной родниковой водой. Это, как не странно вернуло дар речи и строй мысли.

- Ну ладно, - смирился я – Пусть все это так, но тогда зачем такое знать. Как с этим жить-то теперь?
- Отважно! – посоветовал невозмутимый нахал -  Я ваще не пойму чё тебя колбасит. Очень миленький доракошка.
- Ага, миленький, эт чё я, того гляди на коров или лосей охотится начну?
- От ты дикий, это что-то.  Ну где ж это видано, что бы  радужные драконы мясо жрали. Он тебе что – звероящер какой  ни будь?
- Не звероящер? – с мольбой в голосе поинтересовался я
- Замечательно! – мультяшными интонациями доктора Ливси заявил рыжий ас и тут же перейдя к Карлсону – Леванову, поинтересовался – Ти шьто, с ума сошел, что ли?
- А чем питаются радужные драконы? – не унимался я
- Слущий, пачиму пристал: «что кушиит, что кушииит? Нишьто не кушииит. Джилудок нет» – почему-то с кавказским акцентом заявил бессмертный шут и обычным своим голосом добавил  – Ну радуга чем питается, по-твоему?
- Э-у-а… светом, наверное – предположил я
- Ура – он вспомнил, он не чёкнулся, он только где-то ударился головой. Но это пройдет, это пройдет, поверь мне. Все проходит, даже смерть – тоном слизилвой мамаши инвалида выдал глумливый негодяй и перейдя на нормальный тон, добавил     – Конечно светом, это же аксиоматично. Ты прислушайся к себе. Неуж-то не ощущаешь разницу между ДРАКОНОМ и ДИНОЗАВРОМ?
- А-у-м-ну, вообще-то…
- Понятно, не ощущаешь. Собственно о чем это я. Точно так же вы не ощущаете разницы между обычным представителем стадионного люда и потомком древней эльфийской расы. Ладно, это не страшно, это пройдет.
- И все таки, может лучше было этого не знать?
- Старая песня: «Есть яблоко, не есть яблоко» - устало выдохнул ас, и, вдруг, энергично выдал – Фигу!!!
- Чего – испуганно обиделся я
- Не было там ни каких яблок. Не росли они в эдеме. Там в центре росла фига. Это же элементарно. Как Ева могла схрумать яблоко, а прикрыть срам фиговым листом, если сорвала она его тут же, с того же дерева?
- Не знаю – честно и испуганно ответил я
- Вот то-то и оно: не знаешь. Потому и живёшь дурак-дураком. Вот, казалось бы, какая разница яблоко-фига. Плод познания и ладно. Но разница определяющая. Тот, кто эти плоды кушал, сразу на эту разницу укажет. А кто не кушал, будет согласно кивать как кукла, и выполнять чужую волю. В том числе и тогда, когда велят врать: «кушал мол». А что кушал-то, сердешный, яблоко? «Ага» - гундосит сердешный. Это с фигового-то дерева. «Ага» - как заведенный мычит дуралей, успокаивая тех, кто велит: все нормально – дурак дураком, слепенький как крот. Куда пихнеш, туда и ломанется.
- А откуда ж тогда взялось яблоко? – ляпнул я
- Да это уже потом. Околесам все яблоки Идуни покоя не давали. Они, бедолаги, только что землю носом не рыли, сады Авалона разыскивали. А потом решили сказочку запустить, мол, кушали мы то яблоко, еще в раю. Не отимею, так хоть по попке поглажу – скабрезно пояснил он
- А чё, без этого знания, действительно никак?
- Ну почему ни как. Как. Только, все больше, каком к верху. Всесвят, он же без тормозов. Он плодит себе, что ни попадя, непрерывно, и радуется. А как оно себе там кишит – ему без разницы. И так хорошо и эдак замечательно. Только вот когда ты посеред всего этого счастья носишься без руля и ветрил, но с вытаращенными зенками и имеешь такой анахронизм  как соображалку, желающую участвовать в процессе собственного движения, то оно, как-то само собой, начинает прикидываться карта. То эту штучку уже видел, то про это знаешь, как она себя поведет. Так, глядишь – уже меньше  глыбу бодаешь, больше обходишь или уворачиваешься. А там еще выясняется, что сам этот факт начинает выстраивать вокруг тебя ситуацию. Всесвят – он ведь тоже, едри его, затейник. Он ить на всякую новость откликается. Начал ты с глыбками себя по другому держать, он тут же – ась – приладился. Так и вышло, что чем больше ты его повадки замечаешь и к ним прилаживаешься, тем больше он прилаживается к тебе. Вреде игры выходит. Он взбрык, ты ход, он шасть, ты шмыг. Так, по-маленьку, какие не-то  правила игры определились. Но главное, что появилось – сила АС. Это когда само знание о всесвяте вызывает его на игру. А он азартен, ох азартен. Так из хаоса и лепится космос. Не то что бы из всесвята исчезало то, что каждым конкретным знанием не предполагается, просто всесвят его удаляет в другие сферы, не участвующие в игре с этим знанием. Потому и космосов много не бывает. Всесвят может играть с бесконечной толпой демиургов. Да только демиурги не шибко-то толпятся. Ты вот от дракона в зеркале шуганулся. А ведь дракон был не в зеркале, а в твоей крови. Глядел-то ты на силу. На гиганта – созидателя, одними своими снами способного творить космос. А уж твой генный код считал его как ДРАКОНА, потому, как код этот из того космоса, который создавался мудрыми рептилиями. Они были первыми на планете. Это человек, в своем идиотизме, кроме себя других разумных не представляет. А между тем и ящеры, прежде чем вымереть, замечательно поднялись, да на такую высоту, что никому после них такая высота еще не давалась. Я не удивлюсь, если узнаю, что тот же Гримнир-Высокий – на самом деле один из них. Ну, то, что он из гигантов – это не новость – с пренебрежительной ухмылкой заявил шустрейцший из йотунов – Но кто поручится, что этот гигант не драконьего племени. Я – не  дам за это и ломаного гроша – заявил родитель Йормунганда – Во всяком случае, мне не изветен другой шаман, сподобившийся создать собственный космос. То есть они конечно были. Но мне с ними якшаться не довелось. А это говорит только о том, что их оч-ч-ч-чень не много – заверил меня самый общительный житель Асгарда. – И вот в этом космосе – АС –знание, как ключ к свободе воли. К жизни с открытыми глазами и развязанными руками. Это алгоритм любой ситуации, зная который, любой ситуацией можно управлять. Без него ни свободы, ни воли быть не может. Без него ты не игрок, ты фигура в чужой игре. А фигуре, даже королю, ферзю или тузу – его место указано и права расписаны, лично от него ничего не зависит. Он – только резервуар свойств, чей-то ресурс, который используют, пока могут, а потом сдают под бой. Игрока же определяют только правила. Да и то есть игры, у которых в правилах предусмотрены изменения правил по ходу игры – с хитрым прищуром поведал великий плут – Нынешние человечки не как не могут уразуметь, что сознание не эволюцианирует из мозгов, как сам мозг не эволюцианирует из костной или мышечной ткани. Сознание – это такое же базовое свойство пространства как рост, реактивность, стабильность или подвижность. А сознание, как функция мозга, закрепленная в тонкой пленке, нарастающей на извилинах, это реакция организма на взаимодействие с этой пространственной функцией. Знание растворено повсюду. В любом взаимодействии сил или объектов обязательно возникает особая вибрация, несущая исчерпывающую информацию об этом взаимодействии. Вот она то и называется АС. Тот, кто умеет выделить ее из ситуации, считать и вступить с ней в диалог, апеллирует к самому всесвяту и  получает шанс на сотворчество с пространством. И уж, во всяком случае, он действует с открытыми глазами и развязанными руками. Даже если такой игрок и не устанавливает правил, то он их знает. И это, согласись, достойнее, чем раздуваясь от ощущения собственной значимости, разгуливать по шахматным клеткам, или дожидаться своего хода в колоде или рукаве – и великий игрок тут же разтасовался  на новенькую колоду, изобразил пару крупьешных фортелей, пару карточных фокусов… в общем завязал мой взгляд в такой узел, что развязался он только голосом Владимира Семеновича Высоцкого, доносившегося из соседней квартиры:
- Все мозги разбил на части
Все извилины заплел
И каначиковы власти
Колют нам второй укол

Мой  взгляд оторвался от рекламы модного казино в цветной обложке журнала, с которой хитро подмигивал джокер с, до боли, знакомой улыбкой.

Я стоял и ощущал себя чайником, которому наглухо законопатили носик и замазали крышку с дырочкой для свистка. Меня распирала изнутри какая-то сила, я готов был явить миру какую-то тайну. Организм зудел, от потребности осваивать какие-то навыки, но ощущение что «чего-то в этом супе не хватает» вносило некоторую нервозность. Еще полчаса мне понадобилось что бы понять, что не  хватает, собственно, супа. А так же балыков, икры, вина и далее по списку. Печка есть, посуда, даже продукты. А вот с рецептом этого самого супа – упс.
- Куда жить? – с вызовом возопил я к джокеру
- Следи за собой, будь осторожен. Следи за собой! – посоветовали из соседней квартиры голосом Виктора Цоя и, после нескольких щелчков, голосом Владимира Семеновича добавили – Хорошую религию придумали индусы… чкпшхргкп … но если жил ты как свинья останешься  свиньё-о-ю…хргчкп… Эй, вы, заднее, делая, как я, это значит – не надо за мной, колея это только моя, выбирайтесь своей колеёй… хргкцкп… но вот исчезла дрожь в руках, теперь – наверх. Ну вот сорвался в пропасть страх, навек, навек. Для остановки нет причин, иду, скользя. И в мире нет таких вершин, что взять нельзя. Среди нехоженых дорог, один путь – мой.  Среди не взятых рубежей, один – за мной. А имена тех, кто здесь лёг, снега хранят, среди нехоженых дорог – одна моя…

Песня прервалась резко и синхронно с погасшим светом. С улицы донесся хриплый глосс «матюгальника»:
- Граждане, сохраняйте спокойствие, вам ничего не угрожает, электропитание будет восстановлено  через несколько минут. Ситуация под контролем, Не поддавайтесь панике, не выходите из квартир. Не открывайте двери незнакомым гражданам. Заприте балконы. И зашторьте окна. Не  делайте глупостей, не совершайте резких движений, сохраняйте спокойствие, вам ничего не угрожает, ситуация под контролем.

Этот хриплый бред завибрировал, пошел эхом и стал отдаляться в темноту.

***
В Вальхалле нет другого света, кроме того, что источают артефакты, в том числе и рунические мечи героев. Высокий ничего не имел против света, но Вальхалла не просто обитель. Она гиперболоид, собирающий в себе необъятные силы хаоса и фокусирующий их в упругий луч, творящий космос. Тут все спонтанно и ни что не случайно. Каждая деталь, малейшая подробность разворачиваются в космосе ФУТАРКа, в мире ОДИНа  целой галереей свойств. Она ключевой код бытия. А этот код возможно было добыть только по принципу «вычеркиваем». Жизненное изобилие перевито таким густым кружевом связей, что отыскать в нем золотую нить, собирающую все это плодородие в красоту и порядок…
Гримнир перебирал пальцами кристаллы снов и поднес к глазам тот, который сам лег в щепоть. Он понюхал граненую поверхность, она пахла медом.

Запах меда пропитывал вихрь зейта и, вероятно, в следствии этого, из того вихря было не так-то просто выйти. Мириады подробностей носились вокруг и каждая несла на себе свою часть естества этого воплощенного их слияния, их двуединства, отказаться от которого было немыслимо даже под страхом смерти.
- Родной, я все придумала – шептала Фрейя – зейт вьется вокруг мотива. Какой-то из мотивов оказался золотым, идеально вплетающимся в узоры твоих и моих снов. Он-то нас и слил. Его-то нам и нельзя прервать. Все остальное к нему прилагается. Если мы верно определим что нужно оставить, а что можно остановить вихрь просветлеет и породит мир. Наш, уникальный.
- И что же, по-твоему, нужно оставить?
- Это мы сейчас  выясним. Если я удалю вот это, ты как – поинтересовалась красавица, отодвигая от его тела плотно сжатые ноги и низ живота
- Нет!- тут же запротестовал он – Это  оставь, это никак…
- Понятно, бдительность и защитную зону нужно блюсти обязательно, а вот это - поинтересовалась она, отодвигая от него свою роскошную грудь
- Нет, никогда! Верни немедленно
- Понятно, без обилия и питания тоже не как, - сделала она логичный вывод – А если мы попробуем вод так – предложила она и остановила свои обворожительные ритмичные движения
- Убила, всё, всё мне незачем жить! – заявил он
- Есть, есть зачем, это я тебе точно говорю – заверила его мастерица, возобновляя ритм, вызывающий сладкие стоны – так значит без ритма и системы тоже никуда. А как ты отнесешься к предложению попробовать новый способ? – лукаво предложила чаровница
- Я, в принципе не против, но давай немного позже, теперь так замечательно, давай еще немного так – взмолился он
- Замечательно – значит, тренировки могут быть, хотя бы на время, исключены - отметила очаровательная исследовательница – а как тебе идея насчет беременности. Может, ты мне уделишь немного своего семени, а я тебе из него слеплю кой чего
- Да, да конечно, обязательно, но чуть позже, чуть позже, отдать семя сейчас – значит остановить это, а это…
- Понятно без окукливания  и  вылупливания тоже можно повременить – заключила она – А все остальное к прояснению прямого отношения не имеет. Ну вот, милый, тебе и наш золотой мотивчик. Попался родненький…

     ***
Мотив, казалось, искрился в воздухе, пропитывая кровь юного скальда гулом лесных пчел и ароматом их меда. Яркие точки, мерцающей пеленой скрывавшие ласки ФРЕЙИ-ФРЕЙРА, и впрямь, были похожи на рой лесных пчел:
- Всякое тело имеет свой золотой мотив, то, что может быть мечем, в умелых руках может стать и флейтой. Оружие плавно перетекает в орудие, а орудие в инструмент и обратно. Тот, кто способен услышать мелодию мира, эту волшебную лунную флейту, по имени АС – тот будет любовником мира, владыкой пространства.
***
В  глубине многослойной фигуры радужного ДРАКОНА на все лады и рулады резвился сладострастный ахо-стоно-ойк, не оставлявший сомнений в интенсивности процесса созревания нового явления.
Перебрав все мыслимые и немыслимые созвучия, ахо-стоно-ойк взметнулся в невыносимую высь и разлился над поляной невероятным звуком.
С фантастическим  надзвучием слоисто-драконистая радуга вновь обрела сферичность и растворилась в атмосфере священной поляны ванов, обнажив сияние новорожденной пары.
Дикие и грациозные животные их тел, исчерпавшие все доступные формам сочетания, вылепились в простую и звонкую как струна позицию, что бы слиться в едином неутомимом и неостановимом ритме.
Она, сомкнула восхитительные ноги, превратив их силуэт в эталон стыдливости.  Этот звенящий жест подтолкнул пульсирующую в них силу вверх, вытесняя сияние за пределы их двуглавого силуэта. Грудь красавицы округлилась на вздохе до жемчужного лоска ее шелковой кожи и упругие соски оросились мерцающей влагой.
Во все, что жило на поляне и в ее окрестностях, хлынула радужная сила. С тихим малиновым звоном вскрылись бутоны и распахнули свои соцветия, на разогретой коре деревьев проступили янтарные капли камеди, неистовым хором возликовали пичуги и медовый свет пошел волнами из ярк-звенящих точек пчел и затейно-шуршаших силуэтов бабочек.
Он подхватил трепещущим языком с ее упругого соска жемчужинку капельки и, поймав на нее веселый лучик, озорно вкатил внутрь сладкого вздоха, обернувшегося от этого заливистым детским смехом.

      ***
Я смотрел на оконное стекло и тихо офанаревал. Под хриплый бред «матюгальника» на оконном стекле сами собой писались  буквы:
КАРНАВАЛ – ВРЕМЯ ВЫХОДА ПИЛИГРИМОВ
НА ДОРОГУ, ВЕДУЩУЮ
ПРОЧЬ ИЗ ГОРОДА

От эдакого зрелища у меня начались блики в глазах. Они пороились вокруг головы и направились к двери, увлекая меня за собой. Я вышел в подъезд и офанарел окончательно. На всех стенах светились подобные надписи, перемежавшиеся рисунками наподобие детских. Смешной рыжий парняга, продолжая орать в «матюгальник», закончил рисовать  и щелкнул рубильником на щитке. Подмигнул мне и смылся прочь. Я ясно видел все его художества на стенах, но так  же ясно я видел, что никто из высыпавших на лестницу соседей их не замечает. Что называется, в упор. Вместо этого они кинулись обниматься и поздравлять друг друга не знамо с чем, совсем как в фильмах о войне, после объявления, что мы победили.

Я смотрел на радостных соседей и был за них рад. Но самому мне было не до объятий. Голова бешено кружилась, жесткий пульс, буквально, раскачивал тело и вскоре я не видел уже ни чего, кроме пульсировавших надписей. Я не видел даже стен. Только надписи и рисунки.
Затем даже они стали терять знакомые контуры и сливаться. Однако стоило им слиться, в смысле надписям и рисункам, как они превратились в какие-то символы и стали предельно резкими и выпуклыми. Их пульсация вошла в полный унисон с пульсацией моего тела, окружающая тьма пошла концентрическими кругами и вспыхнула.
Когда вспышка улеглась, то сделала она это в перстень на руке Локи. Хотя выбор у нее был не малый, поскольку рыжий негодяй был с ног до головы увешан драгоценными камнями. Мы мерно раскачивались в карете, за окнами которой проплывал цветущий яблоневый сад.
- Ну, то есть, ты врубился – начал Локи с фразы, дико контрастировавшей с его нарядом, да и самой каретой – АС – это, собственно говоря, сам феномен текста. Если бы весь ФУТАРК нужно было определить одной руной, то это, безусловно, была бы руна АС.
- А…, то есть, асы, это…?
- Это, с одной стороны, те, кто, во-первых, по природе своей слышат мелодию мира в каждом его проявлении, а, во-вторых, сами, в известной степени, мотивы миров Иггдрасиля.
- Ну, то есть, … которые… то им не светит…
- Я не вполне понял, что ты там бормочешь, но одно скажу определенно, не светит тем, которые не светят. А не светят те, у которых нафиг отсохла светилка. Заметь не свет, он-то если отсыхает, то дальше уже или костер или могила. А вот специальная пумпочка организма, которая свой свет отслеживает, контролирует и направляет, она очень у многих скукожена в кукиш.
- И что этот кукиш, никак…
- Ну, почему же никак? Как. Любой кукиш можно расплести, ежели умеючи. –  и в доказательство своих слов, он последовательно сплел и расплел из пальцев такие кукеши, что ежели бы своими глазами не видеть,  не в жисть бы не догадаться, что пальцы так заворачиваться могут. А между тем, синхронно с этими кукишами пространство снова замигало в унисон с пульсом и обстановка плавно но радикально изменилась. То есть, мы как сидели, так и остались сидеть. Только бархатные сиденья кареты стали замысловатыми диванами из непонятного материала, одежда Локи теперь была покрыта какими-то бляхами, не менее усыпанными камнями, но уже не создававшими впечатление украшений, скорее каких-то датчиков и устройств, тем более, что прикреплены они были не к бальному платью придворного хлыща, а к эластичному комбинезону… а за окном, которое теперь было круглым, цвели не яблони, а, собственно светила, галактики и метеоритные рои норовили опылить новые плантации … Еще несколько  кукишей и он уже был обнажен абсолютно, если не считать все тех же драгоценных комней, вделанных в таинственные символы, вокруг каждого из которых на его коже красовалась татуировка.  Мы продолжали сидеть, но это уже был, казалось, упругий свет, не имевший фиксированных форм., а судя по тому, что по сторонам от нас проплывали бледные образы древних раковин и листья гигантских папоротников, мы перемещались внутри какой-то скалы, затем он просто расплел пальцы и мы снова оказались на поляне Драва. Теперь если что и раскачивалось, то это мой собственный организм. – Весь фокус в ритме. – обыденно продолжил Локи – Сам Всесвят, в конечном итоге, не что иное как сложносочиненный ритм. Все что существует, это лишь ритмично сочетающиеся потоки. Попадание в тот или иной ритм, это вхождение в ту или иную систему взаимодействия потоков. Это основа всего. Все миры имеют свои свойства, благодаря настроенности на тот или иной ритм. Как и перемещение в мирах, не более чем умелая настройка на их ритмы. Более того, я тебе скажу, что и различия в природе жителей этих миров не таят в себе ни чего другого. Любые свойства, это лишь закрепленный ритм. И глубокое вхождение в тот или иной ритм, рано или поздно, закрепляет эти свойства, даже если для этого понадобится перестройка тела. Так что в оборотничестве нет ничего сверхъестественного,  это только более глубокое, чем у большинства, владение ритмикой. Ведь во всем, что вы принимаете за нечто, больше ничего, чем чего-то.
- Это, как?
- Ну смотри, всякая материя состоит из атомов, которые в свою очередь состоят из ядра и электронов. Не углубляясь в структуру ядра, посмотрим на атомный уровень жизни материи. Для удобства смотрения пропорционально увеличим эту структуру. Ну, к примеру, до размера, когда электрон будет эдак с шарик для пинг-понга. Ядро, соответственно станет размером с купол собора Петра в Риме, а радиус орбиты электрона несколько миль. Вот и прикидывай: площадь радиусом в несколько миль, имеет условно твердых составляющих – шар, величиной с купол собора и шарик для пинг-понга, который шо дикий носится по границе этой площади. Эффект твердой материи создается исключительно дикостью шарика-электрона. Поскольку между куполом и шариком голимая пустота. Свойства материи определяются скоростью и ритмом вращения электрона. Меняем эти показатели и тут же меняются свойства материала. То есть, я, умеющий ловить ритм вещества, настраиваться на него а затем изменять, без видимых усилий превращаю метал в дерево, дерево в песок, песок в огонь и так далее. Ваши умники, которые не знают, как это делается, но, заметь, знают уже, что это может быть сделано в принципе, продолжают отрицать возможность трансмутации, исключительно с целью оправдать собственное ущербное знание, я полагаю.  Так же и другое: ни какое знание не имеет практического значения, если оно не становиться  основой ритма. Так же как само это знание невозможно добыть, в, сколько ни будь, глубоком варианте, без введения в сам процесс познания соответствующей ритмической основы. Что из того, что ты, к примеру, узнаешь, что регулярное употребление определенных продуктов и трав, равно как и исключение других продуктов из употребления, помноженное на определенный режим и упражнения тела и дыхания в состоянии сделать из  зависимой фигуры независимого игрока, развив в нем способности к трансформации материи. Само это знание принесет тебе только вред, если все перечисленное не будет закреплено на ритмической основе. Ведь из фигуры в игроки не выйти просто зная что нужно есть и как тренироваться. Нужно это есть и это тренировать, при чем в строго определенном ритме. И нарушения этого ритма будут очень болезненно сказываться на организме. Можно не давать человеку ни каких знаний, но добиться от него исполнения определенных правил с необходимым ритмом и он добьется того, чего не добьется тот, кто знает весь механизм процесса, но не в состоянии поддерживать необходимый ритм. – он извлек из-за спины бубен и начал отбивать на нем довольно жесткий ритм , приговаривая при этом голосом Михал Михалыча - Консерватория, конценртмейстерство, частные уроки, гастроли, еще одни частные уроки, деньги, золото, суд, Сибирь. Консерватория, преподавание, конкурсы, концртмейстерство,  частные уроки, загранпоездки, деньги, золото, суд, Сибирь. Консерватория, домашнее музицирование, частные уроки, недвижимость, деньги, золото, суд, Сибирь. Может в консерватории что-то поправить?- последние слова он произнес уже у меня в комнате, тут же обернулся Фарадой-Маргадоном и заявил – жуткое место, дикие нравы, меня тянет на  родину
- Где ваша родина – участливо поинтересовался я
- Я родился на корабле, но куда он плыл и откуда ни кто не помнит
- А я…
- А вы вообще еще не родились
- Не родился? – испугался я
- И как вы дальше думаете – с требовательным прищуром поинтересовался он и зашагал по комнате – вообще-то вам предстоит целая цепь рождений, в результате которой вы явитесь миру… - он, друг сделался Янковским-волшебником обыкновенного чуда и внимательно посмотрев на меня, выдал – Ща, ща-ща-ща. Ща. Все будет совсем не так, все будет замечательно… - и вышел в блик на оконном стекле.

Я побродил взглядом по комнате и ощущал себя все более неуютно. Со всех сторон на меня глядели более или менее давно начатые и все еще не законченные затеи. Каждая из них в момент своего затевания обещала стать едва ли не панацеей от всех проблем моей мотузяной жизни. Да и теперь, по здравом размышлении, я признавал, что каждая из них, если будет успешно завершена, таки да – может меня осчастливить. Если будет завершена. Но до этого завершения нужно дожить. А что бы дожить, нужно тянуть клятую мотузку жизни: - что-то есть, где-то спать, во что-то одеваться. Для решения этих осточертелых задач придумывались все эти затеи, каждая следующая, что бы обеспечить свое существование на тот период, пока будет закончена предыдущая. В результате – выполняя последующие, приходится отложить предыдущие, а, следовательно их результаты не наступят, пока их не возобновят,  а как же их возобновить, если для есть-пить-одеваться нужно тянуть последующие. В результате выполняются только те, которые могут принести прокорм практически немедленно, а это, как правило, либо дешовка, либо чьи-то затеи, генеральные затейники которых умудрились таки найти на них средства, чего до сих пор не умудрился сделать я. Если верить рыжему гаду, то им это удалось, в силу их попадания в некий таинственный ритм, из которого я, непрерывно вываливаюсь. И как подтверждение – свора нескончаемых затей. Глаза б мои на этот позор не смотрели.
Я закрыл глаза и погрузился во тьму.
И тьма, таки да – ритмично раскачивалась.

***
Тьма Вальхаллы ритмично раскачивалась светом артефактов, и ритм этот был ритмом того зейта, с которого началось все. Каждый артефакт не просто имел своё место в Вальхалле, он был вплетен во всеобщий контекст его обретений. Таким образом любое перемещение малейшего артефакта, тут же приводило к соответствующим перемещениям всей системы. Такое положение вещей может представлять серьёзную опасность, именно поэтому ему необходим могучий, священный ритм, который в силу своей природы, оберегает всю систему от деструктивных изменений. Эта система – тончайшее кружева, в котором каждое следующее обретение, порождено предыдущим и участвует в судьбе рядом находящихся. Да еще последнее обретение умудряется быть родителем первого.
Обретение за обретением он вплетал в кружево силы ВАЛЬХАЛЛЫ, как самую высшую драгоценность храня тот ритм, что плела тогда ЕГО ВЕЛИКАЯ МАСТЕРИЦА внутри их экстаза.

Она плела кружево их экстаза, играя с могучими потоками, как пальцы музыканта играют со струнами. Только струны не лежали рядком а гудели коконом, окутывая и даже пронизывая их. МАСТЕРИЦА знала, их счастье, их экстаз, их мир, что явится из вихре этого зейта будет жить до тех пор, пока будет жить ритм, в который она сплетет основные силы этого новорожденного космоса. Она знала, что нужно угадать один небольшой, но главный узелок, который станет ключевым, в череде других. И она определяла его играючи.
- Так, если мы и дальше будем с тем же усердием светить своей красотищей неможливой, то, пожалуй, рано или поздно, все выйдем. Фигушки. Покрасовались и будет. Сиятельность мы внутрь спрячем, да понадежней запечатаем. Радостно меж потоков шастать тоже маленько повременим, больно много внимания на угадывание лучшего уходит. Надо бы его силушку внутрь обернуть да в колечко завернуть. И как бы нам это сделать. Он же любопытный, едри его. Все ему выяснить хочется. Поди оторви его от шастанья по потокам, да сияние при этом внутрь как утянуть. Ничё, вот пусть внутри шастает, там тоже есть чего выяснять. А тут только начни, чем больше бродишь, тем больше даже на слух узнаешь, а чем больше узнаешь, тем больше бродишь. А внутрь мы его как миленького утянем. Это он по сторонам пялится, пока мы слиты точечка к точечке. А како я от него слегка отклеюсь, да спляшу, он  у меня взгляд и на секундочку не оторвет. Вот я ему спляшу, а он, своим взглядом, да с его-то фантазией, таких миров тут навосхищает, что ему никакие другие потоки вовек не понадобятся. А ну, милый, как тебе вот эта моя штучка?
- О, чаровница-а-а-а!
- А вот эта?
- Безумная!
- А вот так?
- А-а-а!
- А мы еще и так умеем!
- У-у-у-у-у!
- А как тебе понравиться такое?
- О-о-о-о-о-ох!
- А что мы еще покажем!
- У-у-у-а-а-а-о-о-о!
- А так?
- О-о-о!
- А так!
- У-у-у!
- А…?
- О-о-о-о-о!
- А…
- У-у-у-у!
- А…?
- О-о-о-ох

***
Сладкие охи и стоны вились вокруг ФРЕЙРА-ФРЕЙИ как сияющий пчелы свитые в вихрь и скрывающее обворожительный танец бессмертных от незрелых еще глаз юного скальда, пропитывая необоримым магнетизмом  самый его дух, который про себя теперь знал, что не найти ему покоя, пока не проникнет он  в тайну этого танца, этого сладкого ритмичного стона, внутри которого вечность.

Помни, мой мальчик – сквозь сладкие звуки поучал мастер – какие бы откровения не ждали тебя в угаданных мотивах мира и его разнообразия, но до тех пор, пока тайна не вплетена тобою в ритм, она лишь миф, но не бытие. И бытие ее определится тем ритмом, в который она будет вписана. Великая сила РЕЙД – небесная колесница, войдя в которую даже жалкий примат может сравняться с богами. А если сумеет управить той колесницей, то и судьба аннунаков и святоговорв станет ему доступна. Солнце дарует силу РЕЙД в те пятнадцать рассветов, что идут с последней декады первого месяца осени. Луна дарует эту силу в  четвертый свой день, сплетая ее с силой АС,

***
Во все, что жило на поляне и в ее окрестностях, хлынула радужная сила. С тихим малиновым звоном вскрылись бутоны и распахнули свои соцветия, на разогретой коре деревьев проступили янтарные капли камеди, неистовым хором возликовали пичуги, и медовый свет пошел волнами из ярко-звенящих точек пчел и затейно-шуршащих силуэтов бабочек.
И вся эта порхающая жизнь вдруг устремилась к не ведающей стыда и устали паре и сотворила вокруг них кокон.

Вскоре, впрочем, кокон этот принял форму уже знакомого нам яйца с лапами и крыльями. Яйцо осеняло священную поляну  ванов дивной мелодией, обильно пропитанной сладкими стонами. Не долго думая, яйцо принялось танцевать. Да как затейливо выплясывать. Крылья изгибались в изящном жесте, и лапы, восторгаясь им пускались в перепляс. Восторгаясь переплясом, крылья выдавали новый изящный жест, порождавший  новый восторженный перепляс.
Эдак вот, под умильный кудахтанья и оханья, да чуть ли не в присядочку, экзотический транспорт отправился в путь. Лежал ли этот путь на небо? Кто знает, где оно небо шарообразной планеты. Одно было несомненно: с каждым новым па, яйцо становилось все объемнее и все прозрачнее. И, видимо, потому отражало в себе все больше и  больше красоты мира. В каком-то своем, только ему присущем порядке, укладывались в него эти отражения, завися лишь от неповторимости своей пляски.
И когда оно совершенно растворило свою огромность, над священной поляной ванов, не столько увидели, сколько услышали и ощутили, как в вездесущем небе, пропитывающем бытие, воссияла новая звезда, быть может, будущая галактика или еще одна вселенная.

5.12.2005, 12.00.
Пятый лунный день.
По внешнему контуру лунной силы – день одухотворенного очищения.
По внутреннему контуру лунной силы – день одухотворения портала как тайны потока.

Единорог – покровитель этого дня. Один из самых таинственных символов известных человечеству. На протяжении веков его можно видеть на гербах самых знатных родов Европы и самых тайных орденов Востока. Его описывают как грациозное животное, обладающее чудотворными свойствами – способностью к трансформации как себя, так и пространства, одно прикосновение его рога делает яд безвредным, смертельную рану – безобидной царапиной. В китайской традицией Единорог – символ высшей духовной власти. И при всем при этом вы вряд ли встретите хоть одно описание какой либо духовной традиции, построенной на системном общении с этим образом. Малейшие намеки на подобную информацию тут же пропадают в непроходимом тумане таинственности.
Пятый лунный день – день трансформации, трансформируется пища, которую мы употребляем, становясь тканями нашего тела, и поэтому необходимо быть чрезвычайно щепетильным в подборе пищи в этот день, иначе рискуем не только накопить ужасающее количество шлаков,  но к тому же загнать их так глубоко в  организм, что их не удастся так уж легко извлечь обратно. Еще более щепетильно стоит подходить к информации, которую мы допускаем к себе в этот день, поскольку она тоже подвергнется трансформации в наши убеждения и базовые понятия нашего мировоззрения. Если эта информация окажется не достаточно качественной, то это может радикальным образом повлиять на наши представления о мире, и, как следствие на нашу жизнь.
Очень большое внимание стоит обратить на желудочно-кишечный тракт, особенно пищевод, а также на лобную часть головы. Некачественная или неподходящая именно вам пища может вызвать рвоту, спазмы пищевода, а некачественная информация – спазмы сосудов головного мозга. Очень не рекомендуется в этот день есть животную пищу.   

Солнечный поток все еще в фазе, совпадающей с руной ХАГАЛ.
Лунный поток в фазе, описываемой руной КЕН.
Имеющий уши, … сами знаете…

Я сидел за рабочим столом, окруженный толпой начинаний, с каждым из которых у меня были связаны спасительные надежды, и ощущал физический дискомфорт. Так, словно меня нарядили в ужасающей неудобную одежду, типа «фрачная жилетка поверх охотничьего свитера», и заставили одновременно писать отчет начальству, письмо другу и философскую поэму.
Учитывая, что стихии огня в моей натуре больше, чем всех остальных вместе взятых, я (совершенно, впрочем, неосознанно) начал переставлять мои начинания с места на место по столу. Этот процесс, каким-то образом, облегчал ситуацию. Я поймал себя на том, что отбиваю какой-то такт ногой, и это прямо связан с перемещением предметов по плоскости.
Вначале отступило чувство «жилетки  поверх свитера». Это радостное событие наполнило существование какой-то невнятной мелодией и подвигло на перемещение моих затей не только и не столько по столу, сколько по всех комнате. Я, мурлыча себе под нос, наугад брел с какой ни-то папкой в один из углов комнаты и, пристраивая ее там, отбивал ногой такт. Чем больше я эдак бродил по комнате, тем ясней и ясней становилось у меня на душе.
Хотя, кажется, и погода вела себя соответственно.
Словно, самый мажорный аккорд моего, стремительно улучшающегося, настроения, из прорехи в облаках явился упругий золотой луч, и отразившись в зеркале, умудрился просиять все, разнесенные мной по комнате, затеи. Они, словно, встрепенулись и хлынули в единое сияние. Причем оно текло стройным потоком, от одной затеи к другой, вычерчивая моим же взглядом в моем же сознании некий знак, смыслом которого было знание, что все они – мои затеи, это одна многоступенчатая затея, в которой достаточно правильно расположить эти ступени и они, только что сами не реализуют друг друга.
- Так, что? – спросил из зеркала Локи – Таки что-то в консерватории нужно было поправить? – развернулся и был таков… что у меня остановилось дыхание.

Вместо спины, он предъявил мне перед,. Да какой! Обнаженная возлюбленная из моих снов была такова, какой я ее не смел увидеть даже в самых смелых мечтах. Тут уж запел не я, тут запело само пространство. Дракон меня не просто встрепенулся, он, буквально, изошел на сияние. И сияние это хлынуло в возлюбленную, в ее безумную распахнутость и трепет. Я не почувствовал стеклянной плотности, как, должно быть, свет не чувствует ее, проникая туда, куда устремляется. Я слышал лишь сладкий стон, вибрирующий, как восхищенный крик кобылицы и ощущал свою мощь и неудержимость, словно у меня было восемь ног, два крыла и…
- И элегантный витой рог во лбу – продолжая мои мысли, добавил Рыжий провокатор и подвел меня к шипяще-звенящей стене водопада.
В текучем зеркале отражалось нечто чудовищно прекрасное. Необъятные и бездонные небесные очи, восхищенно распахнулись у основания, великолепно вылепленного, витого чуда, усыпанного жемчужным блеском и сиявшего, совершенно самостоятельно. Облачные космы метались у стройной шеи, и даже кустик бороды не смотрелся козлиным. Великолепные перья крыл безумными веерами, просто таки, очаровывали пространство и все восемь ног, не одной собою, не стояли на месте. А внутри этого совершенства, этой лучезарной души пространства, клокотал восторг обладания, рассеивая по всей округе сладость совпадения.

***
Однорогий чудик погарцевал перед водопадом, выгибая великолепные крылья и так и эдак, вдруг остановился, и, чуть ли не на всех восьми цыпочках, стал продвигаться к небольшому скальному выступу затейливой формы.
Он аккуратно прикоснулся  к древнему базальту и по граням глыбы проскочили шустрые яркие искорки всех оттенков. Воздух над  монолитом заиграл, словно над пламенем и, казалось сгустился словно в призме. Вот эта игра воздуха, повторявшая форму глыбы, но несколько выступавшая за ее пределы, вдруг шустро развернулась, и цапнула скакуна за его чудненький рог, обнаружив при этом пухлые с перетяжками руки, весьма объемистый живот и глупую губастую физиономию. Физиономия попыталась использовать рог в качестве морковки и скакун поторопился выдернуть рог у шустрого идиота. Тот, не долго думая цапнул ближайший кусок отдельно валяющегося базальта и с не меньшим  энтузиазмом начал его лопать.
Сквозь, достаточно громкий, шум водопада он расслышал заливистый смех реки и резво скакнув к ней, с тем же любопытством коснулся ее рогом.
– Это очень мило с твоей стороны, красавчик, но моя девственность растаяла в омуте времени – заявило такое же, как над глыбой, марево, игравшее над водой и имевшее прелестные формы обнаженной красавицы. Красавица фривольно пролегала  у подножья горы и ее голова покоилась на коленях покрытого буграми мышц гиганта, он был таким же маревом, только на всей горой. Гигант старательно растягивал аккуратно растянутые волосы красавицы и, казалось был полностью поглощен своим занятием.
– Чего это он, - поинтересовался скакун
– Водопад держит – с нескрываемой гордостью поведала красавица
– Зачем? – удивился ясноокий
– Что, водопад зачем? – в свою очередь удивилась красавица
– Нет, зачем держит, что он без него не удержится, что ли?
– Да ты совсем малыш! – почему-то обрадовалась река – Конечно не удержится, без нас ничего не удержится,  так же, как без тебя ничего не заговорит и не зачувствует. - поведала она и снова залилась звонким смехом – Поверь, занятый этим серьезным делом, он намного приятнее и безопаснее, чем мающийся от безделья какой не то дурью, типа урагана. Послушай малыш, окуни свой рожок в водопад, я так люблю, когда в мои волосы вплетается РАДУГА.

Единорог с радостью окунул рог в водопад и с восхищением увидел, как от этого вокруг  него распустился сферический, яркий бутон. С этим вот «АХ!!!» он и скакнул в зеркало водопада.

***
– Развлекается – с напускным недовольством буркнула Фрейя, с трудом пряча улыбку в своих цветущих устах, глядя на то, как над котлом с мёдом поэзии распускается сферический бутон радуги – Безобразник, наглый эротоман и коварный искуситель - стараясь мурлыкать построже и по-грознее – заявила владычица наслаждения, наблюдая, как Высокий, вырядившись Сыном Девяти Дев зачерпывает в рог очередную порцию волшебного напитка – У, змеюк пронырливый! – прищурила она дивные очи на Одина, уже в собственном обличии прихлёбывавшего из рога на троне.

И в этом прищуре, свившимся в объятьях с достаточно нахальной и сладострастной усато-бородатой улыбкой, разворачивалась память об одном их давнишнем приключении.

– Я грязный, неотёсанный монстр, пропахший потом и гнусным солдатским юмором – костерил себя Один, с надеждой вглядываясь в зеркальное дно котла Чередвен, где должен был проступить вожделенный образ Фрейи, устроившей   ему головомойку за грубость. – Но, зачем, зачем ты смылась, свет очей моих – ляпнул могучий воин и услышал из котла
– Тьфу на тебя, медведь косматый, это же позеленеть можно: «зачем ты СМЫЛАСЬ, свет очей моих». У-у-у-у-у, глаза б мои тебя не видели – яростно шипела властительница его дум, сидя где-то, похоже, в пещере – вот тебе, любуйся! – заявила она, обернувший жуткой гиганткой – Вот эта уродина будет как раз впору такому монстру как ты, а изысканная Фрейя подождет романтика и поэта.

Он наворачивал уже девятый круг над этой скалой и был совершенно уверен, что злополучная пещера находится именно в ней. Но входа ни где не было видно.
Он сел у едва заметно расщелины и, исследовав ее, посетовал:
– Да что я, суслик, что ли?! Но я же чувствую, что она там! Ну, милая, держись! – он ударился о скальную площадку и обернулся змеем.

Великанша сидела огромная, безобразная и злая как голодная крыса.
– Фри, ты дура. А если этот медведь не явится? Ты так и будешь тут сидеть эдакой уродкой! Ты рада? Можешь упиться тогда всеми тремя чанами волшебного мёда и окачурится от поэтического вдохновения. Сама-то – фря и грубиянка, а на него вызверилась – не жалея себя, констатировала мастерица экстаза, и тут же за  себя вступилась – неправда, я нежная и пушистая, это он меня довел до такой жизни, чучело лохматое. Что ему слабо, ради меня-любимой из лохматого, неуклюжего, шумногшо монстра сделаться гибким, тихим и … голым? – вопрошала она базальтовую стену пещеры.

И стена ответила ей тем, что явила из одной своей расщелины мощное, гибкое, покрытое восхитительным чешуйчатым узором, тело. Совершенно не лохматое, можно сказать, абсолютно голое и с таким взглядом наперевес, от которого она чуть было весь гигантизм не растеряла.

Однако еще три дня она испытывала его чувства, допуская до своей любви исключительно в образе жуткой великанши. И когда он, наконец, взмолился:
– Пи-и-и-и-ить!
Она предложила ему сделать глоток из чана. Со свойственным ему размахом, он опростал все три котла, от чего его природа всколыхнулась. Когда она улеглась, было на что посмотреть: тело змея, крылья орла, физиономия ошалевшего аса. Так он – пернатым змеем и отправился в ВАЛЬХАЛУ, едва угоняясь за легким соколиным силуэтом, что дарило ФРЕЙЕ ожерелье БРИСИНГАМЕН.
Приземлившись в ВАЛЬХАЛЛЕ, он глянул на себя в сферическое зеркало котла Чередвен и ахнул. Этот «АХ», резко перерос в «ХА», явившийся в форме мощного светового потока, заполнившего котел  и сгустившегося в огненный мед поэзии.
– Надо заметить, - обратил Локи внимание Фрейи на блиставшую неподалеку от котла лужицу – Он выдохнул, таки, не только ротом.
– А это для тех бедолаг, которым не хватит сил, совершить девять шагов до котла с великим элексиром – проявила хозяйственность карсавица.

С тех пор высшей наградой в ВАЛЬХАЛЛЕ является право испить священного мёда, а высшей участью – владение поэтическим даром – скальдскапом. Котел же с этим огненным медом стал основным источником света в обиталище ОДИНА.

***
Ритм и напевность стонов и «ахов» ФРЕЙИ-ФРЕЙРА обрели такую настойчивость и мелодичность, что стали не только  раскрашивать пространство вокруг себя во все цвета радуги, но и принялись лепить из этой радуги фигуру восхитительного ЕДИНОРОГА. Не отрываясь от этого очаровательного занятия, мастер продолжал свои наставления юному скальду:
– Там и тогда, где и когда обнаруживается способность удержать мелодию какого либо явления пространства и усадить эту мелодию на четкий, корректный ритм, неизбежно рождается БЕЛЫЙ ЕДИНОРОГ СВЕТА. Он возникает так же естественно, как пар от сочетания воды  и огня. Эта дивная, лучезарная душа пространства – средоточие великолепия и чудеснейших свойств, уже в момент своего рождения, прибывая в своей первой ипостаси – силе руны КЕН, приносит во все, с чем общается ясность и свободу воли. Солнце дарует силу КЕН в период от пятого до двадцатого рассвета второго месяца осени. Луна дарует ее в свой пятый день. И каждый лунный день от шестого до седьмого часа пополудни можно накопить эту силу в своем теле.
***
Одно было несомненно: с каждым новым па, яйцо становилось все объемнее и все прозрачнее. И, видимо, потому отражало в себе все больше и  больше красоты мира. В каком-то своем, только ему присущем порядке, укладывались в него эти отражения, завися лишь от неповторимости  пляски.
И когда оно совершенно растворило свою огромность, над священной поляной ванов, не столько увидели, сколько услышали и ощутили, как в вездесущем небе, пропитывающем бытие, воссияла новая звезда, быть может, будущая галактика или еще одна вселенная.
Вот эта звезда вспыхнула ярче, и лучи ее принялись танцевать, сплетая из своей упругости дивную фигуру ЕДИНОРОГА.
Восхитительный скакун явил свою запредельность, закрепив ее плавным, переполненным грациозности, жестом  крыл и, сопровождаемый мелодией сфер, просочился внутрь пространства.
На месте этого великолепного представления света стал, прямо на глазах стал расти настырный бутон. Буквально, через несколько мгновений  он уже развернул свою немыслимую архитектуру и филигранная башня его пестика завибрировала в тон той музыки сфер, которая сопровождала посещение этой поляны Единорогом.  Вибрации пестика совершенно очевидно отражались в небе над священной поляной ванов. Они имели природу перистого сияния, плавно и осмысленно скользившего с обратной стороны шелка небесного шатра. Свечение, вначале бывшее подвижным разноцветным пятном, стало принимать более затейливые формы, просто таки некая небесная геометрия, вернее гелеометрния, вычерчивавшая текст не то гимна, не то закона, не то восторженной песни…
– Не то, такой себе, сын МУСПЕЛЯ, с упоением и вариациями обложил нас матерно, нам на радость, себе в утешение – высказал свою версию Локи, прежде чем удалиться в базальтовую твердь горного хребта, вплотную примыкавшего к священной поляне.

***
Угрюмый , как все представителе клана цвегменов, смешной чумазый бородач наблюдал за тем, как его собрат из клана цвергерров неутомимо с каждым ударом своего молота вколачивает в доспехи дракона хлесткие и заковырестые слова, ведомые лишь рожденным в их клане.
– Вот ить, поди, кроет нас матерно, в свое удовольствие, а мы и ухи развесили. Все одно ить не знамо чё он там бормочет – брюзжал цвергмен, явно ревнуя свою работу к коллеге по заказу.
– Ты свою работу сделал, стой и не гунди, другим не мешей – предложил ему стоящий рядом цвергас, красующийся благородной (серебряной с червлением) сединой – ежели ты не разумеешь световязи, то не значит, что не кто ее не разумеет.
– Вот ты умный, тебе на роду написано изведывать всяк наш заказ. Без твоей мудрости вся наша работа псу под хвост, скажи мне, ежеле он не абракадабру каку мелет, от чего не скажет путём и мне. Мы сызмальства плеч о плеч потеем. Важничат, поди. Дак ведь не водится за ним такого. Да и кака с него важность – выкатив грудь, шедшую у него от шеи до пупка, поинтересовался хмурый бородач – он жеж на месте не секунды не устоит. Его успокоить – энто надо положить, да подержать маленько. Он как приснет, тольки тады и не шустрит, и то ежели рядом бабы не положить.
– Жаден ты, от этого все твое недовольство. Он же тебе сто раз говаривал, не может он тебе чего не то рассказать, поскольку световязь ему является в тот самый момент, как он к своей работе приступает. У них цергерров порода такая, урождаются такими. За то и ценют их. Мотив им ведом, да ритм подвластен. Он когда дело свое сладит, не единого слова не вспомнит. Я ить, для того тут и надобен. Я всю его речь до звука внемлю, вся ее магия мне ведома. Ни звука до скончания времен не забуду. А вот эдак, стать и произнесть хоть слово, вжисть не смогу. По молодости весь лоб себе об базальт сбил от обиды, пока понял – каждому свой промысел, всякому своя ценность. Без тебя-то вона, нам бы тоже тут делать нечего было бы. Кто б оный доспех из руды добыл да в форму наладил. То-то…

Доспех, тем временем, пронизывался яркими прожилками света, все гуще покрывавшими весь объем нового чуда гномов, пока не засиял, словно из одного чистого светорода и был выкован.

Я немного припозднилась, поэтому выложу советы по шести лунным дням, а потом мы будем идти с Белым Странником в синхроне.
Итак,
1-й лунный день.
Нужно вспоминать прошлое; прощать тех, кто Вас обидел; проводить ментальное очищение; есть горькое и острое; посидеть перед свечой, у костра, камина; создать заказ Космосу или фантом желаемого.
Не рекомендуется проводить групповые собрания; нагружаться домашними делами; есть соленое и сладкое; принимать алкоголь. Плохой знак - прыщик на лице, любое новообразование и головная боль.

2-й лунный день.
Желательно омовение, посещение бани; есть соленое и сладкое. По ощущениям в теле можно узнать, полезно ли то, о чем думаем. Если вспоминая еду свои мысли или человека, подташнивает, то это нам вредно. Нужно проявлять щедрость. Информация, приходящая в этот день, важна целый месяц. Хорошо лечить зубы, благоприятны дальние поездки.
Нельзя есть острое и горькое. Противопоказаны злость и раздражение.

3-й лунный день.
Нужно делать физические упражнения на улучшение подвижности суставов; есть соленое и сладкое. День провокаций. Необходимо промассировать уши и затылок. Желательно астральное очищение, омовение, посещение бани. Надо быть самостоятельным.
Разлитое масло в этот день - знак того, что Вы не владеете астральными энергиями. Плохой знак - приступ удушья. Нельзя точить ножи; есть кислое и острое.

4-й лунный день.
Это день выбора между добром и злом. Необходимо вспоминать прошлое; хорошо физическое очищение. Надо побывать на лоне природы, петь песни, читать молитвы и священные тексты. Есть острое и кислое. Надо испечь ватрушку. Хорошо прясть и распускать нитки.
Нежелательно вступать в сексуальный контакт. Необдумано решать что-либо. Нельзя рвать цветы и рубить деревья. Не есть сладкое и соленое.

5-й лунный день.
Нужно есть острое и кислое; молоко, творог, мед, фрукты. Желательно купить то, на что Вас потянуло. Необходимо отстаивать свои принципы. Человек, который довел Вас до слез, - полезен, т.к. слезы в этот день действуют, как очищение. Хорошо усваиваются знания.
Не рекомендуется есть горькое и соленое, орехи, семечки и консервы, голодать. Нельзя поддаваться чужому влиянию. Плохой признак - тошнота и рвота. Очень опасно начало любого заболевания.

6-й лунный день.
Нужно проявлять независимость. Рекомендованы дыхательные упражнения, ментальное очищение. Удачны процедуры омоложения, посещение косметолога. Благоприятна звукотерапия, аромотерапия, возжигание благовоний. Хорошо слушать колокольный звон. Благоприятное предзнаменование - звон в ушах. Надо есть соленое и горькое.
Нельзя проявлять недовольство окружающими. Не есть острое и кислое

7.12.2005. 12.45 Начинается седьмой лунный день
По внешнему контуру лунной силы – день обозначения потока словом.
По внутреннему контуру лунной силы – день управления потоком через имянаречение.
Звездный поток продолжает удерживать доминантное влияния созвездия Стрельца.

Магический день. Это день силы Эльфов, владык стихии воздуха, непревзойденных мастеров звука и слова в частности. И как следствие основная магия этого дня это вербальная магия. Сила слова в этот день возрастает многократно. Поэтому нужно с чрезвычайной осторожностью относится к произносимым словам, не в коем случае не произносить проклятья, они могут сбыться, и нужно знать что проклятие поражает не только проклинаемого, но и проклинающего. В этот день вообще желательно не произносить лишних слов, если и говорить, то нечто важное, стоящее. Великий грек Пифагор практиковал молчание в 7 лунный день.
Те, кто профессионально связан со соловом, должны иметь ввиду, что в этот день их работа может иметь особое значение, поэты могут ждать пророческих текстов или текстов, имеющих силу заговора. Певцы могут заметить необычную проникновенность своего голоса, необычно сильное воздействие его на слушателя. Ораторы, лекторы должны очень щепетильно подходить к своим речам, дабы не иметь потом проблем с их последствиями.
Соответственно необходимо особо обратить внимание на горло и грудную клетку. Не исключены боли в груди, тяжелый кашель, отхаркивание, исчезновение голоса, хрипота, боль в спине на участке легких.
Не рекомендуется в этот день рвать зубы и есть яйца или курятину. 

Солнечный поток в фазе, описываемой руной НУД.
Лунный поток в фазе , описываемой руной ВУНЬО.
Имеющий уши…да не забудет, что глаза тоже полезный орган…

Радуга, упругим шаром пульсировала на самой границе амальгамы, пропитывая своей слоистостью и ту, и эту сторону взгляда. Что-то во мне, очень похожее на смешного мальчишку играющего в Маугли и на вечного седого старца одновременно, шептало этой жар-птице:
– Мы с тобой одной крови: ты и я.
И чудилось, будто внутри этой слоистой сферы пляшет свой безумный танец бессмертный КАА. Пляшет и шепчет:
– Храброе сердце, и учтивая речь.
И мнится, будто бы это речь отца. Истинного, изначального, исконного родителя. Хочется этого, до боли, до слёз.
И я бросаюсь в объятия радуги словно малыш, нашедшийся в чаще, словно старец, стерший подошвы по тернистым дорогам поиска похищенного наследника своей мудрости.

А внутри радуги мир; тот же и иной. Все предметы на тех же местах, но над ними, внутри них полыхают, полощутся, трепещут резвые радуги. И танцы их – ясная повесть, песнь, иногда крик, но всяко – внятный, как колыбельная кормилицы, как собственный колыбельный лепет, когда более всего удивляет – и как это таким большим взрослым не понятны его совершенно ясные речи.
И как-то отчетливо, почти рельефно, проступили годы натуги, связанные с постижением странной, неповоротливой, куцей какой-то, их речи, накрепко связанные с неуклонным забыванием своей исконной – такой простой, гибкой и необъятной, в своей универсальности.
Тут, внутри радужной сферы, вернулось совершенное знание языка мира. Всего разом и каждого предмета в отдельности. Танец радуги легко переводился на мурлычаще-шуршащий язык напевного бормотания. И несомненным было полное взаимопонимание с предметом. Это пропитывало почти идиотской радостью и беззаботностью. Окрыляла уверенность, что нужное действие само собой реализуется в нужном месте и в нужное время. Вера в радугу была абсолютной и безграничной. Не было сомнения в том, что она-то, с ее запредельной  гармонией, всегда на верном пути. И всего-то нужно, что отдаться этому радостному потоку, и он понесет тебя тогда и туда, где и когда ждет тебя бесконечная  радость. И эта уверенность раскинулась в зеркале роскошным пейзажем с рекой, горами и лесом, и над всей этой роскошью парил яркий дракон восхода. И ветер, на котором он возлежал, развивал знамя моей радости, придавал упругости парусам сил и напрочь выветривал уныние и скуку.
Тут упругий парус состроил знакомую нахальную рожу, которая тут же прикинулась Михал Михалычем и заявила:
– Потому, что праздник – он не по календарю, а по настроению. Когда весна, или, наоборот, хорошая зимняя ночь. Мы и высыпали все и танцуем.

***
Они высыпали на поляну и пустились в пляс, озаряемые задорными бликами от костра. Кто бы мог подумать, что эта ватага, какой ни будь час назад, была угрюма и готова с расстройства зарыть в землю свой корабль.
Сон Гримнира цапнул зубами свой хвост, позволяя своему созерцателю снова просмотреть привлекший его эпизод.
Вот широкий, плоскодонный корабль опустил квадратный парус и на веслах подошел к берегу. Края его бортов были увешаны круглыми деревянными щитами, окованными медью и железом. Суровые бородатые люди в рогатых шлемах, выбравшись на берег, дружно подхватили канат и втащили огромный челн на сушу.
Тут река, свернувшись клубком озера – старицы, уже превращавшимся в болотце, заканчивалась. Но их путь лежал дальше. Значительно дальше. И этот путь преградила небольшая полоска суши. Вон, на расстоянии взгляда снова весело играла вода. Плескалась и манила их дорога. Дорога их общего скакуна волн. Он – их могучий красавец, приют их снов, путешествий, скарба, как он резво скачет по водной глади. А над водными холмами он даже летает. Их затейник-конунг придумал в легкий шторм выдвигать весла из бортов, скрепив их канатами. И тогда они всей ватагой держали не просто весла, она держали крылья своего скакуна. Они затягивали песню бури, вдох за вдохом, повторяя вдохновенную мелодию, выводимую конунгом, и корабль ложился на ветер и парил, перелетая с волны на волну. Их руки слышали этот ветер, они держали этот ветер в руках, и он признавал их мужественные рукопожатия. Он поднимал на своих мощных ладонях их судно, и нес его к цели. Конунг прозвал их судно змеем. Летающим змеем. На его выговор это звучало как «цнейк».
И вот этот гигант уперся в жалкую полоску суши. Суши, которая если и пойдет волнами, то на них вряд ли удастся удержать ветер в руках.
Команда сидела у костра и хмуро молчала. Конунг глядел в огонь, его глаза то сужались, то расширялись, а губы беззвучно что-то бормотали.

Фрейя глядела на спящего Одина и ясно видела, как этот хитрец, нарядившись рыжим пройдохой, юркнул в пламя.

Конунг глядел в огонь и ясно видел в нем рыжую физиономию Локи, стоившую ему уморительные рожи.
– Нашел время – не то подумал, не то прошептал предводитель ватаги и, вдруг, осёкся. Ему почудилось, что в этих шутовских гримасах есть неявный, но очень важный смысл. Он позволил взгляду растворится в неистовой игре черт рыжего лица, и, вдруг, ясно понял…

Конунг велел принести большой котел и согреть в нем молодого эля. Из своих заветных кисетов но сыпал в котел какие-то травы, приправляя каждую горсть известным ему словом.
Большой, окованный серебром, меченный рунами, рог пошёл по кругу.
Легли на траву шлемы.
Рассупонились крепкие ремни.
Расслабились суровые лица.
Потекла рокотливая, неспешная, босовитая речь поморов.
– Речью реку протечем. Року в срок обречено сполниться. Вспомнится, наполнится речь-водица, наш скакун поднимется, посуху помчится… - бормотал конунг, глядя в пламя, а команда, все веселее поминала былые невзгоды, да хитрости удачи, выводившей их всякий раз.
С каждым новым кругом пивного рога все громче звучали слова о том, что по-всякому нынче лучше, чем там, куда они попечение удачи, конунга и его духов не попали. Все ярче сияли в их речи резоны, позвавшие их в дорогу. Все грознее глядели невзгоды, что ими были одолены, хотя казались неодолимыми.
И вот на девятом круге рога, когда вдарил их конунг в свой барабан, все они разом сорвались с места и высыпали на поляну танцевать, кровью чуя праздник. Еще не названный, не ведомый, но уже чуемый праздник.
Танец бурлил, кипел, бушевал. А, затем подхватил корабль и повлек по тверди!

На утро помнили смутно. Кто-то вспоминал, что совал под брюхо гиганта ровные чурки, кто-то видел, как конунг ставил парус на ветер, многие помнили, что приложили к кораблю руки и он, вроде как полетел.
– Тики  незенько-незенько – все приговаривал здоровяк Вакула, покусывая чуб, свисавший с самого центра его лысой, как колено, головы.
Главное было очевидно – их летающий змей перебрался  через сушу, встал на свою плещущую дорогу, не прервав их пути.
После этого они стали называть свой корабль ДРАКОНОМ. Вернее на выговор конунга – ДРАКАРОМ. По такому случаю закатили шумный пир в честь хитреца Локи и уника Браги, по словам конунга, давшим их змею силы выйти в драконы.
В ближайшем поселке бражничали неделю. Когда отправлялись в дорогу не многие точно могли определить какому из довольных и заплаканных девичьих лиц он лично должен помахать. Уж больно они были все хороши, как цветы по весне.

***
Цветы по весне были хороши все. Это и радовало бражника и нервировало его. Не то что бы его раздражал  выбор, чего выбирать, медленно и уверенно он опылит всю полянку, но вот пока опыляешь один, другой кажется более красивым и нектар его представляется более сладким. Когда же принимаешься за него, то же самое кажется про того, то которого только что перелетел к этому.
Хотя все это были мелочи и глупости. Главное, что нектар был сладок, вся поляна трепетала лепестками в ожидании его визита, и когда он своим проворным хоботком погружался в бутон, они томно охали и наполняли поляну дивным ароматом.
Бражник был очень доволен собой. Не даром его считают на священной поляне одной из своих драгоценностей. Он плясал над бутонами грациозно и плавно. Он может и летал-то на этом самом довольстве собой. Он прекрасен, он желанен, им восхищаются, его ждут. А если кто и загрустит, из числа ненасытных, ревнующих к подругам, то уж тут не его вина. Он не по этой части. Для таких есть другие умельцы. Вон как тот шмель. Гляди ка – по макушку зарылся и барахтается, гудя от удовольствия. Вона бутончик и позабыл про обиды. И на него, бражника, глядит беззлобно, даже любуется его порханием. Нет   тут – на поляне ванов несчастных не бывает. Тут всякий с рожденья умеет держать себя на попутном ветру радости.

Лохматый и неуклюжий, басовито-ворчливый шмель, казалось, летал чудом. Казалось, маленькие крылышки этого жителя норы не должны бы поднять в воздух такого большого… Однако факт был налицо. Вот он барахтается в бутоне и цветок все больше ощущает, как ему будет одиноко и пусто без этого смешного и верного ворчуна.

– Ну вот и еще одно драконово яйцо завязалось – подумал огромный ворон, глядя на то, как бутон смыкает лепестки над обезумевшим от сладости шмелем. Бутон ритмично запульсировал и начал покрываться радужным сиянием.

Эта маленькая, почти незаметная, радуга, между тем, внесла в облако аромата над поляной ту ноту, от которой облако это зашевелилось, обнаружило ланцетовидный хвост, однорогую голову и два веера крыльев, радостно ловящих попутный ветер.

– Совсем как я – подумал бражник, наблюдая за поведением аромата, клубившегося над поляной его вдохновенными стараниями.

Шмель с бутоном этого заметить не успели. Трудно заметить радугу, сидя внутри нее, особенно когда сам же ее и источаешь.

***
Он не замечал радуги, которую источал. И в их племени ее тоже не кто не замечал. Ее замечали звери и птицы, но они ничего об этом не говорили. Ни ему, ни племени.      Во-первых, потому, что говорить еще ни кто не умел, умели только кричать и рычать.   Во-вторых, – кто бы их стал слушать, сожрали бы и все дела.
Поэтому они просто тянулись к нему. Молча и ласково. И он, поэтому же, не мог их убивать. И есть их  не мог. Он любил коренья, грибы, орехи и ягоды. Очень любил мед. А еще его поили молоком самки оленей, козлов и туров.  Племя его за это не любило. Потому, что их молоком не поили. Несколько раз самые сильные охотники приходили его убить. Но не могли.
Во-первых, он был здоровый как бык. Еще бы – его же не ранят дикие свирепые звери, он не ломает своих рук и ног в погоне и драке. Не выбивается из сил, по нескольку дней загоняя большое мясо. Сидит себе, водит палкой по песку или глиной по стене пещеры. Сходит в близкие кусты за ягодами-грибами и сыт. От того, что он часто таскал в ручей глыбы от скалы, тело его стало большим и твердым как скала. К тому же он бегал по горам, как горный козел, и от этого был увертливым и цепким. Но даже это было не главным. Его ведь можно было убить во сне. Но всякий раз когда они приходили для этого, когда он спал, в его выдолбленном камне появлялся этот. Яркий, пекучий, пугающий. Его боялись все. Даже бешенный тигр, который напал на его пещеру, испугался этого. Никто не знал что это – птица, зверь… Ни кто не знал откуда он приходит и куда девается. Но он опасно был похож на солнце, и его боялись. Больше всего на свете. И в темноте еще больше. Все. Кроме него.
Он тоже не знал откуда приходит Пламя. Но знал как. Он звал его, и оно приходило. Он научился звать его по-разному. Оно приходило из камей, когда он бил кремнем о кремень, подложив сухой травы. Оно любило сухую траву и ветки. Оно приходило с неба и тогда съедало целый лес. Когда он спал, оно приходил прямо из него, если ему что-то угрожало.
Всякий раз, когда он просыпался и видел испуганные глаза племени, он принимался… танцевать. Он плясал вокруг Пламени и испуганное племя предпочитало радоваться и веселиться вместе с ним, это помогало им меньше бояться. Всякий раз он показывал им почему не нужно бояться Пламени.
Показывал, как над ним можно высушить мокрые шкуры и согреть замерзшее тело.
Показывал, как с ним можно видеть в темной пещере.
Показывал, как им можно отогнать злых зверей.
Но только тогда, когда он показал им как на нем можно жарить мясо, его оставили в покое. Его стали кормить, ему стали присылать женщин. Ему стали приносить красивые камни и раковины. Его одевали в самые лучшие шкуры. Только бы он не прогонял этого, который  своим танцем делает мясо таким вкусным.
Племя умирало, рождалось снова, а он все танцевал и танцевал с Пламенем. Новое племя, выросшее в тепле и вскормленное новым – горячим мясом, привыкло веселиться при виде Пламени. А он плясал и думал о том, что согласен плясать всегда, лишь бы оно оставалось таким добрым. И лишь бы ни кто не знал, как оно может съесть лес.
И пока он танцевал, а племя радовалось этому танцу, Пламя было добрым.

***
Пичуга села на камень и увидела, что таких как она тут собралась целая долина. Долина дышала ими. Казалось, долина разминает косточки и поправляет перья, перед тем как взлететь. И пичуга забыла, что она пичуга. Глядя на эту феерию, она ощутила, что стала СТАЕЙ. Огромной, как долина. Она ощутила, что все знает про стаю. Знает, что каждая пичуга сейчас стоит на том самом месте, которое определено ей от рожденья. Ни кто из них никогда не задумывался о своем месте в стае. Он просто знал его и все. Это было не важным и самым важным одновременно. Как дышать.
Гигантское, гибкое, полуреальное тело стаи встрепенулось и феерически легко поднялось в воздух. Не одна из пичуг не знала пути в заветную землю. Даже она, рожденная занимать место вожака. СТАЯ знала этот путь.
Вернее стая знала, что она знает этот путь. Знала, что летит в верном направлении и свернет там и тогда, где и когда это потребуется. Всякий раз.
А еще стая знала, что она состоит не только из птиц. Ее основная часть – радость полета. Радость слияния. Эта радость и была тем самым, что давало всезнание.
Она взметнула себя над землей и сладострастно легла на ветер. Его упругая сила наполняла стремлением. И горы разделили с долиной восхищение этим изящным полетом пернатого змея, что, плавно извиваясь, потек по небесному лабиринту.

***

– Тут ить, вона хитрость кака – он не тока текёть по небу. Он, пернатая его ползучесть, так тикёть, шо горы гудять от радости. А энто как яму?.. – недоумевал цвергмен, глядя на свое новое чудо.
Из тончайших чешуек чистого серебра и золота, закрепленных каждая в своем месте ажурной кольчужной сети, да и не сети даже, а цепочек кольчатых, складывалась гордая фигура летящего ДРАКОНА. Цепочки крепились на рею, а та, в свою очередь, к древку. Когда вся конструкция поднималась выходило вроде как полотнище кольчатое, но как каждая чешуйка  была отдельно к своей цепочке определена, то от малейшего движения или ветерка фигура эта играла и зыбилась, точь-в-точь как давешняя стая. Недоставало ей только той радости, какой наполняла стая своим лётом всё окрест.

– Эк-ты, чё уж, ладно ить, ить ладно же, вона как, а, вона, где уж кому-то, эк то так-то, а мы их потрем,  поблестим, вона каки справны, вона веселы – метушнулся к новой красоте цвергерр и принялся потирать чешуйки своими кудлатыми космами
– Э-ва, чудило, ты ишо пополюй на их – ворчнул цвергман и прикурил свою тубку от раскаленной в горне шпильки.
– Эт дело, дело эт – радостно заквохтал цвергерр и стал действительно перед натиранием поплевывать на чешуйки.
– Тьфу ты, чучело – сплюнул цвергмен  не то первый дым, не то досаду и отошёл к лавке в углу, где возле бочки с элем ухмылялся цвергас.
– От лопотун неугомонный – радостно комментировал действия цвергерра среброкудрый мудрец – Сколько гляжу на него, столько дивлюсь. Не разу так и не угадал, чё он делать станет. А он, ядри его корень, кажный раз найдет, чем удивить.
– Да уж дивун – хмуро согласился цвергмен, глядя на то, как павлиньим хвостом за цвергерром тянется по новой красоте радуга – резвая и певучая, как утренний воздух гор.      И такая же чуткая… 

Между тем, цвергерр, по мере продвижения, становился все более и более прозрачным. Вскоре одна только яркая тень его, фиолетового цвета, суетилась возле радужного дракона. Но вот и тень, после того, как умастила последнее крыло новоявленного красавца, поёрзала, сохраняя форму драконова крыла, затем свернулась этим крылом в круг, туда-сюда сложилась-разложилась, и радостно хохотнув, смылась с глаз.

– Эт чё это было?! – с вызовом и любопытством пробасил цвергмен.
– Эт ён штуку нову измыслил – пояснил цвергас – Зонтик прозывается, от дождю там, али снегу, к примеру, укрыться. От пекучего солнца, опять же. А которые похитрее, так те прикрываясь от солнца, ярь его на тот зонтик наматывают. А опосля пользуют.
– Эт где энто таки умники сыскались? – со, все возрастающей, угрозой в голосе поинтересовался цвергмен.
– Дак ить покеда ни где. Он же ж его только вот-вотушки измыслил. Его ишо и в тверди-то ни кто не смастерил – с неизменной добродушной веселостью поведал цвергас.
– Зонтик, гарыш – пробурчал в усы цвергмен, раскатывая по верстаку свежий свиток для чертежей – Ярь, гарыш, наматывают а дале пользуют. Энто пользительная штукенция, ядрить-мудрить выресовывается…

Тем временем цвергерр, то появлялся, то исчезал под своим зонтиком. Сам зонтик в момент появлений светился радугой – каждый сектор в своем свете. Потом, вдруг, делался темно-фиолетовым, чернел и цвергерр исчезал в нем, как мышь в ночи.
Похоже, игра в зонтик, стала его любимым развлечением еще до того, как его усели смастерить.

***
Игра в зонтик, стало его любимым развлечением еще до того, как его усели смастерить. Олле Лукойе понятия не имел, сколько ему лет. За его, похоже, бесконечную, жизнь ему не разу в голову не пришла бредовая мысль заниматься такой безделицей как подсчет своих лет. Он, при всей своей буйной фантазии, не мог придумать зачем это может быть нужно. Какая в этом польза? Он замечал, что люди считают свои годы, для того, что бы предъявлять их количество, как права на свободу, как доказательство  того, что они уже не дети. Но более грустного факта Олле не смог бы придумать даже в самом мрачном расположении духа.
Ему гораздо ближе была логика человеческих женщин, вечно норовивших приуменьшить количество своих лет. Хотя он точно знал, что это тоже бессмыслица. Гораздо проще их не считать вовсе. Ведь детство не зависит от времени, как не зависит от него и старость.
И то и другое гораздо больше зависит от снов. И это он знал точнее всех на свете. Во всяком случае, он считал себя самым великим мастером снов. Это мастерство он осваивает так же вечно и радостно, как играет в зонтик. Собственно с это игры и начался его путь мастера сновидений.
Священная граница горнего мира – Радужный мост Биврёст, непреодолима для цвергов, так же как для людей и йотунов. Поэтому, когда тень драконова крыла, свернутая в круг, превратилась в  радужную шапочку, радужный щит, переносной радужный домик, первое, что выяснилось, это способность прогуливаться по мирам Иггдрасиля без каких бы то ни было препятствий.
Нет, одно «но» конечно было – в горних мирах можно было гулять только под зонтиком, так, что прогулка была, как бы внутри радуги. Навроде экскурсии. Но Олле этого было с лихвой достаточно. Будучи цвергерром, он не страдал как цвергмены от невозможности добыть каку-нето новую штукенцию. Впечатлений и эмоций ему было более чем достаточно. Они наматывались на его чудесный зонтик и он носил их в подарок тем, кто ему нравился. Разгуливая среди людей, он раскрывал свою маленькую радугу над симпатичным ему лицом и раскручивал его веселой юлой. Таких любимчиков Олле Лукойе можно узнать по особому выражению глаз и странной притягательности, которые происходят от тех дивных ощущений что поселяются в нем благодаря замечательному зонтику.
Особая страсть Олле – дети. Он приходит к ним по ночам и раскручивает над их головками сны. Сон под таким  зонтиком сворачивается радужным шариком и, в отличие от мыльного пузыря, летит по мирам долго и интересно, потому что обретает способность всегда держаться лучшего потока.

8.12.2005. 13.02. Начало восьмого лунного дня.
По внешнему контуру лунной силы – день потока как магии трансмутации.
По внутреннему контуру лунной силы – день трансмутации как обретения образа.
Звездный поток удерживается в доминанте влияния созвездия Стрельца.

Один из потрясающих по своей силе и характеристикам день. Восьмерка символ вечности, восьмой день луны – день возрождения, трансмутации, день перехода в качественно новое состояние. День алхимических процессов протекающих внутри нас.
Главенствующая стихия этого дня – огонь. Огонь – первое божество, которому начал поклонятся человек. Огонь собственно  и сделал человека из животного разумным и цивилизованным. Погруженный в дикую природу, с ее свирепыми законами выживания, маленький, голый, со слабыми когтями и зубами, бедный двуногий был обречен на вымирание. И только Огонь, которого боялось все живое, пришел ему на помощь. Он согрел его, защитил, накормил, и, в общем-то, поставил над всеми остальными формами жизни на планете. Зороастрийцы покланялись огню в своих храмах, посвященных Ахура Мазде.
Мало кто знает, что все клетки человеческого организма полностью обновляются в течении каждых 14 месяцев. То есть старые клетки отмирают, порождая себе подобные. Этот механизм является основополагающим в таинственном процессе трансмутации и достижении бессмертия тела, или хотя бы его длительного не старения. Если, путем специальных техник, предать клеткам новые характеристики. То по истечении 14 месяцев на свет появятся новые, обладающие нужными качествами уже в момент рождения, и им можно будет прививать еще более продвинутые свойства. Восьмой день каждого лунного месяца, это день отмирания старых и рождения новых клеток в тканях нашего организма, а поэтому именно в этот день происходит трансформация нашего тела и духа. Появляется возможность осваивать новые виды энергий в своем теле и за его пределами.
В этот день очень хорошо готовить лекарства с большим количеством компонентов, осваивать алхимические знания и процессы. Полезно  голодать, проводить очищение кишечника и желудка, заниматься оздоровлением периферийной нервной системы, например, с помощью массажи и ароматерапии.
Соблюдать особую аккуратность в работе с огнем.

Солнечный поток в фазе описываемой руной Нуд.
Лунный поток в фазе описываемой руной Хагал.

Лунный поток вошел в стадию второго атта рун, в период трансмутации. Развернутый текст об этом периоде может подаваться в этом Храме только после того, как в нем будут произведены соответствующие ритуалы, которые обязательно тут пройдут, как только все необходимые пространственные процессы созреют для этого.
К тому же дальнейшая часть текста рунной книги еще не переведена с драконьего.

В ближайшее время более полный вариант уже переведенной части книги можно будет прочесть на сайте Дракона Чертополоха, который активно проступает в narodной зоне рунета. Там же он будет прирастать по мере перевода дальнейший глав книги.

9.12.2005. 13.17. Начало девятого лунного дня.
По внешнему контуру лунной силы – день контроля потока как контроля и сортировки.
По внутреннему контуру лунной силы – день напора трансмутации как структуры среды.
Звездный поток удерживает доминанту в зоне воздействия созвездия Стрельца.

Один из ответственных дней проверки человека. В этот день ему предлагается множество соблазнов, как материальных так и духовных. В этот день необходимо постоянно быть на чеку. Придется  постоянно делать выбор, постоянно отличать ложное знание от истиного. В  этот день очень вероятны увлечения и заблуждения, сопровождающиеся фанатичной верой. В этот день особо возбуждается гордыня, заслоняющая человеку истину. Если вам удается успешно пройти сквозь все эти соблазны, силы луны принесут вам творческие достижения и углубление вашей мудрости, если вы поддадитесь на один из соблазнов, вам предстоит, как минимум месяц, блуждать в иллюзиях, что чревато более тяжелыми последствиями.
В этот день лучше не есть мяса и грибов, полезнее предпочесть рыбу. Очень не хороший знак разлитое молоко. Разбитое зеркало сигнал надвигающейся катастрофы, поэтому в зеркало советуют в этот день не смотреться вовсе. Полезно проводить все возможные очищения тела и  духа, практиковать всякое воздержание, простить человека, который вас обидел.
Не стоит в девятый день заниматься серьезными делами, противопоказаны гадания.
Могут возникать приступы межреберной невралгии, тяжелое дыхание, болезненные ощущения в области груди.

Солнечный поток в фазе, описываемой руной Нуд.
Лунный поток в фазе, описываемой той же  руной Нуд.
С 22.00 до 23.00 , когда земная сила тоже проходит фазу руны Нуд, сила этой руны будет масимальной в текущем году.

… НУД – это сила связей и привязок, скрепляющая явленный нам мир в узнаваемой форме;

…
– Сила НУД   - тут же отозвался котел на голос Хеймдаля – великая сила норн. Сила привязки, сила привычки, сила нужды…
– Ну, занудил, это на долго – выразил свое отношение Локи.
– В мире всему проложены тропы норн.- повел разговор Гремнир – Они плетут свои нити и днем и ночью. Из их текстиля  возникает текст мира. Но и тело, впадая в привычки, часто привязывает себя нуждой к смерти. Потому и случается часто, что даже очищенным тело стареет. Нити привязок им не видны, но часто одолеть привязку привычки сложнее, чем разорвать самый суровый канат.
– Особенно, если начнешь трепыхаться – деловито заметил Локки – потому как норны норнами, а человечек себе привязок навязал – пауки плачут. При чем один конец такой привязки в тебе, а вот второй обязательно держит какая ни будь заинтересованная лапка. И дергать она будет эту привязочку  с завидной регулярностью, пока не надоест. А надоест только тогда, когда дерганина эта ей ничего не даст. Но поскольку дергать будут с разных сторон то тур буги-вуги под аккомпанемент собственного воя - реальнейшая перспектива
– Поэтому самое верное, что можно сделать – снял драматизм разговора Гремнир – это замереть. Нужно понять, что неподвижность – сила не менее мощная, чем активность пламени. Хороший пример этом у лед. Очень многие трансформации не возможны без процедуры замораживания. Часто не чем другим не возможно изменить кристаллическую решётку вещества.

Поскольку бытовые рекомендации по 9-му лунному дню дал сам Белый Странник, вчера мне добавить было нечего.
10-й лунный день.
Самый лучший день для начала строительства дома.
Рекомендации: желательно физическое омовение, нужно пить много жидкости. Можно организавать семейное чаепитие. Благоприятна медитация на портреты предков.
Крайне нежелательны любые конфликты с родственниками, острое  проявление отрицательных эмоций, попросту скандалы.

11-й лунный день
Необходима осторожность в любых делах, начатое дело нужно доводить до конца. Полезно голодать. Рекомендуется читать священные тексты и мантры.
Нельзя бросать любое дело, убивать насекомых, пользоваться металлическими режущими предметами. Если в этом день заболел позвоночник, то необходима чистка организма.

12-й лунный день.
Один из лучших дней для заключения браков и восстановления отношений. День подарков и милости. Можно показать путь, но не идти вместо человека. Дарить подарки, выполнять все просьбы.
Полезно очищение легких, прием отхаркивающих средств.
Нужно петь песни, читать священные тексты, следить за своими мыслями, честно выполнять свой долг. Возможно обретение магической защиты, обретение оберегов и талисманов.
Неблагоприятно мытье. Не стоит проливать воду, плакать, суетиться, нагружать сердце, гневаться и сердиться.

13-й лунный день
Благоприятно посещение косметолога, процедуры омоложения. Полезны групповые собрания. Кушать в свое удовольствие. Есть мучное, хлеб, пироги, ватрушки.
Противопоказано проявлять агресси, голодать, поститься.